В прежние добрые времена, в стареньком нашем педагогическом, на филфаке, лекции по русскому языку читала Эмилия Петровна Кадькалова - один из лучших преподавателей, каких только мне доводилось встречать. Да что там преподавателей! Нет, Кадькалова была именно Учителем, а учитель -звание (призвание) гораздо более высочайшее. Эмилия Петровна заходила в аудиторию, в наброшенном на плечи платке, в уютной кофте, и вслед за ней заглядывали к нам Шацкий, Потебня, Зализняк, Ожегов... Скучные, как мы думали, словари становились крылатыми. Морфемы и - Боже правый! - фонемы становились музыкой. Кадькалова говорила негромко, без всех этих "вопросов лекции", "планов" и прочих глупостей. Но рассказ её всегда был внутренне строен. Особенно запомнились мне её слова о языке Пушкина в "Станционном смотрителе".
- Помните образ дьячка? - спрашивала она у нас, неразумных.
Мы не знали, что сказать - ведь и дьячка-то у Пушкина почти никакого и нет. Да в том-то и дело, что почти. Искусство от подделки всегда отличает "почти", чуть-чуть"... Станционный Смотритель Самсон Вырин в тревоге ищет дочку, убежавшую с гусаром. Заглядывает, будто пытаясь обрести там последнюю надежду, в церковь. " Бедный отец на силу решился спросить у дьячка, была ли она у обедни. Дьячок отвечал, что не бывала".
- О! - восклицает Эмилия Петровна. - Он не "ответил", а "отвечал". Язык - это нравственность и человечность. Несовершенный вид глагола у Пушкина - уже целый образ. Ведь дьячок оставляет бедному отцу надежду, он не обрубает разговор, он смягчает трагическую ситуацию, читая в человеческих сердцах...
А ведь и правда - "отвечал"! Вошёл в положение, так сказать... Так, как Эмилия Петровна разбирала текст, никто больше не сможет...
Как-то, помню, писали мы диктант. Эмилия Петровна старательно диктовала, интонировала. Я, в знак протеста (какие ещё диктанты, придумали тоже, чай уж поэт готовый перед вами!), писал огрызком какого-то карандаша, крайне небрежно. Эмилия Петровна взяла мятый мой листок, вздохнула, подняла на просвет, будто от этого мои каракули могли стать различимее, потом снова вздохнула и положила его в общую стопку. И ничего не сказала. Но мне стало стыдно тогда.
Потом, через время, я уже преподавал в педагогическом. Работать рядом со своими бывшими наставниками - интересно и необычно. Расскажу позже, будет повод) Так вот, мы часто сиживали с Эмилией Петровной где-нибудь на кафедре, или в библиотеке, или просто прогуливались неторопко по коридорам. Она всё повторяла, что у нас в образовании русский язык преподаётся отдельно от литературы, а литература - отдельно от языка. И что должен найтись кто-то решительный, кто это исправит. "Может, Ваня, вы сможете?"
Ах, Эмилия Петровна, Эмилия Петровна! Какое там...
Я очень рад, что профессора Эмилию Петровну Кадькалову помнят многие, что имя её звучит на конференциях, что её учебники и сегодня служат самой высшей цели на свете - сберегают человеческое в человеке.
С Днём учителя, друзья! Это праздник действительно важный.